kupava
✦ slavic folklore ✦

---

мани меня, когда ласкать захочешь,
гони и бей, коль ласка надоест.
без жалобы отстану, только взглядом
слезящимся скажу тебе, что я, мол,
приду опять, когда поманишь.

---

[indent] она нравится лёлику, как нравятся красивые шмотки и дорогие машины, как нравится удачный контракт с жирным гонораром, как нравятся перспективы успеха - как нравится в антикварной лавке, в которой лёлик никогда не был, старинная вещь. хочешь обладать ей, а зачем - сам не знаешь.
[indent] она красивая, косы тугие плетёт, там, в младшей школе ещё - когда лёлика приводят в музыкалку, а она там сияет самой яркой звездой, и голос её над миром льётся звонко, хрустально, будто бы сказочный. лёлик сам не понимает, зачем туда продолжает таскаться - потому что мать заставляет или ради неё.
[indent] потом забивает, конечно. потом забывает - и пути их расходятся.
[indent] лёликов путь лежит к гаражам, где они с васькой рвут струны гитар, купленных на авито, а её - куда-то вперёд, в консерваторию, что ли, или куда там хорошие талантливые девочки поступают потому что так надо.
спустя пару лет они встречаются на съёмках какого-то шоу, она его, даже, наверное, не узнаёт, а он её - сразу, мгновенно. и пишет новую сопливую песню, и воет её в микрофон, цепляясь за него, как стрипуха за шест цепляется, и ей отправляет проходку. ну вдруг придёт. мало ли. вдруг услышит.
[indent] потом ярик предлагает записать трек совместный - говорит, она популярная, говорит, это пойдёт на пользу его репутации.

- привет. - говорит он ей, впервые за несколько долгих лет, изменивших целую жизнь - жизни. от него несёт перегаром и он, кажется, будто даже смущается, теряясь на её фоне.

[indent] снеже это всё не понравится, конечно же. ну и пошла она нахуй, снежа эта, в конце концов, он и не обещал ей ничего.

---

[indent] если вы решите, что я ебанулся, вы окажетесь правы.
расклад у нас такой: есть лель и василиск, которые раньше играли в рок-группе, а потом лёлика уложили на рехаб, а васян отжал группу, переметнувшись к другому продюсеру. со снеженькой мы познакомились в клинике, а вы - я не знаю. может, подружки детства, может, ещё что-нибудь. я не придумал для купавы имени. может, купава - это псевдоним? может, имя даже. ну мало ли. называю её павой, но ни на чём не настаиваю, кроме марины демещенко на внешности (ну глянь, как они красиво с анечкой михеевой диссонируют!).
я не обещаю тебе большой и светлой, эта история вообще не об этом, но в эпиграф я вывел страдания купавы по лелю из островкого, так что пойдём играть подростковые драмы, пойдём в тик-ток хаус или дом-2 какой-нибудь, я не знаю, пойдём неосознанно (или осознанно?) соперничать со снежей, а?
[indent] будет красиво, разъёбно и драматично.
можем в навь прогуляться, можем по тому же островскому пройтись, я даже попытаюсь посты писать приличные на старославянский манер!
важно: будь, пожалуйста, контактной, будь готова к уебанским шуткам и всратым идеям, будь готова к тому, что я буду плотно взаимодействовать с яриком, васенькой, мизгирём, снежей, вот с этой вот тусовкой, и было бы здорово, если бы у тебя тоже было желание развивать своего персонажа в отрыве от меня. у нас классные ребята в касте, потому мы очень ждём не менее классную тебя!
ещё важно: я старый старик с работами, реальными жизнями и вот этим вот всем, и я вряд ли смогу быть на связи 24/7, я не буду психологом и лучшей подружкой, но я всегда открыт к лёгкому вайбовому общению вне форума, и очень хочу, чтобы мы нашли этот самый общий вайб - думаю, без него будет сложно.
ещё очень важно: я могу писать быстро, а могу - очень медленно. могу тормозить и провисать. я никогда не тыкаю людей с вопросами "ГДЕ ПОСТ ПОСТ НЕСИ ПОСТ", и очень-очень-очень-очень жду от тебя того же. в конце концов, игра должна приносить удовольствие, правда?
[indent] в общем. приходи, приноси сразу пример своего поста в лс, очень жду и люблю заранее сильно

---

пример вашего поста (от лёлика пока нет, но что есть - то есть)

широкая-широкая пасть кутха раззевается прямо перед его лицом, точеным, остроскулым, нервно-нездоровым - он не верит в богов и не верит богам, и пока эти двое машут здоровенными мечами (и это, увы, даже не пошлая метафора), он вглядывается в пустые глазницы хтонической дряни и думает о том, как же ошибается классическая психотерапия, психиатрия и все эти мозгоправы с их уколами, клизмами, чопорными речами, приторными, смердящими пережитками прошлого, наставлениями и науськиваниями (что вы видите в этой кляксе, сергей, выберите одну карту, сергей, нарисуйте ████ дом... де█ево..██че████к.████ - реальность вокруг шипит, расползаясь, и деконструируется - птица не моргает, птица настороженно, слизывая кровь с лица острым кончиком языка, вглядывается в бездну), как ошибаются они все, называя его сумасшедшим - сумасшествие разворачивается прямо здесь, перед ним, перед самой его сутью: игорь в белом, красиво-чужой, с этими огромными крыльями за его спиной. тебе всё это снится, закрой глаза, слышишь, как звонко смеётся юленька - очаровательная и живая; протяни руку - тёплая, не такая, какой ты её запомнил, когда всё кругом - точно малиновое варенье, яркое, вязкое, такое, от которого не отмоешься, и тело её бледно-ледяное в твоих руках, и закрытый гроб на похоронах, на которых ты не был, забывай-забывай, игорь, пусть глаза твои мерцают звёздным светом, пусть руки твои наполнятся силой, пусть дыхание твоё обжигает - слишком близко, так, как тебе всегда нравилось (ещё ближе?): даже тогда ты не смог меня убить, помнишь, игорь? это - главное, единственное и неизменное. та ошибка, которую ты повторяешь снова и снова, потому что, - хватит ломаться, признай уже? - потому что тебе всё это нравится.
[indent] а всё остальное не так уж и важно.

черепная коробка оказывается слишком тесной для них двоих, и разумовский бьётся о ее края, точно рыба о края крохотной кружки, в которую ее засунули и забыли, а воды с каждым днём становится меньше; раскрывает беззвучно рот, чтобы в очередной раз захлебнуться собственными // чужими мыслями, которым он не доверяет. этот шум - этот шум преследует его всегда, везде, постоянно (готов поклясться - с рождения), этот шум становится громче, когда он, забываясь, теряясь, теряя контроль, позволяет ему отобрать тело: этот шум - голоса жизни, проходящей мимо него, - раздражает, и он сжимает голову руками, давит на виски ладонями со всей силы, но он не затыкается - они не затыкаются; не затыкаются, пока не взорвутся разноцветными фантиками, пока не разлетятся крассочным конфетти: ошмётками плоти (руки его в чужой крови, лицо его в чужой крови, одежда, стены мрачной камеры: всё-всё-всё и все-все-все, там и здесь, тогда и сейчас) (ПЯТНО НА ПОЛУ СТАНОВИТСЯ БОЛЬШЕ) (ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ) (ПТИЦА СМЕЁТСЯ И ЭТО РАЗУМОВСКИЙ ОТЧЁТЛИВО СЛЫШИТ)

[indent] (это его пугает)

хазин смотрит на него до одури щенячьим взглядом - таким, каким смотрел на него всегда; таким, который птица ненавидит настолько сильно, что дурно становится: он даже с  о л е г о м  готов был смириться, но этот? раздражает - раздражает от носков лакированых туфель (нахера ты обулся?) до зализанной макушки: плетётся за ним, ещё бы в ноги упал; ты знаешь, насколько ты жалкий, петенька?

- заткнись, - выплёвывает он, не думая и не сдерживаясь; обжигает внутенности вторым (третьим?) бокалом виски, не морщится (наверняка их серёжа бы скорчился); игорю срывает чеку: игорь меняется так, точно это он здесь главный безумец, точно это он, а не разумовский, вместил в себя и богов, и шизофрению, и диссоциативное, и всё, что ему ставили когда-либо - всё это сразу; игорю ве-се-ло, и веселье его заражающее, и веселье его болезненное, и глаза его больше не мерцают звездно - в его глазах омут отчаяния, страха и боли: именно таким я и мечтал тебя увидеть, гром.

[indent] не останавливайся.

- как же ты меня раздражаешь, - говорит птица, и все они знают, к кому он обращается (двое из четырех: угадай, кто!), и все они знают, что он обращается точно не к игорю, пусть и следит за ним неотрывно: хазин для птицы - слепая зона, в которой нет ни-че-го, пустота, белый шум и двадцать пятый кадр, который не замечаешь, даже если отчаянно попытаешься это сделать; он мотает головой, стряхивая отросшие волосы с глаз, - он бы никогда не пришёл к тебе, петенька, - выводит, вырисовывет имя как тысячу раз до - и совершенно иначе; выплёвывает с таким презрением, будто это имя вообще недостойно быть произнесённым и названным, недостойно существовать, как и его носитель, - потому что ты никогда не был ему нужен. неужели ты до сих пор этого не понял?

- извини, - говорит птица, переключаясь: смотрит, не моргая, лисьи щурится, отмечая детали, складывая кривую мозаику, где центральной фигурой - он один, только он, всегда был он: для каждого из них, разве это не смешно, а, серёжа? жаль, что ты этого не видишь - жаль, что ты никогда не видел ничего из того, что успевал видеть я, - не знал, что иду на праздник. - тело расслабленно начинает расползаться по стулу, будто тысячи маленьких сороконожек - влево, вправо, вверх и вниз, - пальцы покалывает от лёгкого-лёгкого опьянения (так, значит, вот, что ты всегда ощущаешь, серёжа?) - он подпирает рукой щёку и следит за громом, улыбаясь почти интимно, так, будто в комнате нет никого, кроме них: нет ни самого разумовского, ни хазина, ни их общей истории - их историй, своих - у каждого, с каждым. - но я... - птица тянется лениво, нарочито-медленно растягивает слова, расставляет ненужные паузы, - я могу сделать тебе другой подарок, игорь. - и смотрит ему в глаза долго-долго, пристально, прежде чем продолжить, улыбаясь ещё шире // переводит взгляд на хазина, будто впервые за весь вечер глядит на него по-настоящему, останавливаясь на нём, - юля жива.

[indent] сюрприз-сюрприз, игорь.
[indent] сюрприз-сюрприз, петенька.

[indent] сюрприз.

victoria walker
✦ romance club ✦

---

коротко и по существу (для желающих сэкономить время):
да, заявка в пару
я отвечаю достаточно быстро и сразу предупреждаю, что долгое ожидание постов уничтожит мой интерес к игре. поэтому если ты ленивая булочка, которая любит представлять себя ангелочком больше, чем писать посты, то мы не сойдёмся
если ты не знаешь оригинальную новеллу наизусть, когда-то что-то слышала, но это не точно, то ты по адресу - от первоначального сюжета осталась только общая фабула, ориентироваться на него совсем не обязательно
я подстраиваюсь под стиль соигрока, пишу от любого лица, в любой форме, количество символов варьируется от 5 и до бесконечности. использую как стандартное оформление с заглавными буквами, так и лапслок, потому что это стильно, модно и молодёжно (иных причин, если честно, не вижу). ценю аккуратность в постах, детали окружения и общую заинтересованность в сюжете, но без фанатизма (от описок и пропущенной запятой не хватаюсь за сердце и сам порой грешу)
отыгрывать будем всё: стекло, жестокость, страсть, 18+ и т.п. будь готова!
и нет, я не душный, хотя по заявке так не скажешь

мальбонте и виктория — разрывной пример созависимых, жестоких и болезненных отношений, в которых вовсе не очевидно, кто жертва, а кто охотник. роли меняются в зависимости от ситуации. они как два безумных чудовища, которые никак не могут ужиться в одной клетке, но и разойтись не хватает сил. для травмированной и несчастной в своей земной жизни вики, он стал надеждой, проложил новый путь, где она чего-то стоит и не ненавидит себя. для мальбонте она — весь мир. две половины одного безумия, скреплённого тьмой и ненавистью.

развёрнуто и подробно (для тех, у кого много свободного времени):

я помню нашу первую встречу.

нет, не тот узкий проход в башне, когда ты впервые столкнулась с ошарашенным бонтом. нашу настоящую встречу. в ту ночь небо было таким же чистым и высоким, как и сейчас. наполненное настоящими, реальными звёздами оно казалось мне совершенно бесконечным и незнакомым. в ту ночь всё началось с чистого листа.

встреча на школьной крыше решила наши судьбы, сплела воедино линии судьбы.
любил ли я тебя в тот момент? едва ли.
хотел — точно подобранное слово, наконец, найдено.
желал всем своим существом, только-только обретённым и тут же потерянным. поводов было много. война. месть. с тобой проще победить и свергнуть жестокого деспота, лишившего меня и сотни таких же как я даже единого шанса. ты была нужна мне, вот и всё. почему ты приняла мою сторону, отринув всё, что было тебе дорого? прониклась идеями? моя наивная... мы выиграли войну, рука об руку, плечо к плечу, а впереди — целый мир, построенный нами и для нас. я не знал, что мне теперь с тобой делать. такие как я, пылающие и сгоравшие в пепел, созданы для войны, а не для мирной жизни. ты всегда это чувствовала. я бы никогда не смог стать мужчиной, о котором мечтают девушки на небесах, в аду или на земле. у меня свой путь. я делил с тобой власть и постель, реже — свои мысли, а сердце — никогда. ты думала, что я использовал тебя, но моя холодность сгущалась лишь из-за того, что, казалось, у меня и вовсе нет сердца. был холодным, порой жестоким, отчуждённым и словно растерянным. я не умею жить, когда вокруг не льются дожди из крови, вики. даже ты не в состоянии научить меня дышать — так мне казалось.

тайны множились. ты простила мне всё, даже убийство нелюбимой матери, с которой ещё могла бы найти общий язык. даже своё собственное убийство. однако, кое-что ты всё же не знала, даже когда соглашалась провести со мной целую вечность. думаешь, ранняя смерть женщин в роду уокер, ставшая семейным преданием — лишь совпадение?

стоило потерять, чтобы понять, насколько глубоко ты проросла мне под кожу. это твои слова, моя терпеливая. мы были хорошими правителями: я и ты, два чудовища, чьи судьбы сплетены в единый клубок. в тебе таится часть моей тьмы и кое-что намного более ценное. а впереди ждёт конец света, время отпускать и прощаться. смогу ли я тебя отпустить? нет. сможешь ли ты забыть мой строгий, не терпящий возражений голос? возможно, но я не дам тебе это сделать. и ты тоже не позволишь мне хоть на секунду забыть о своём существовании.

десять лет назад мы боролись на одной стороне, на одном поле боя и победили. так будет и впредь.

---

пример вашего поста

он всегда понимал, что истина бывает странной и обманчивой. за неё нужно бороться, пробиваться через поток привычных мелочей и проявлять сумасшедшее упорство. но что заставляло его упрямо идти выбранным путём, даже когда казалось, что выхода нет, а путь ошибочен? сила воли, взращённая ненавистью, непреклонность, призрачная надежда или она? блуждая по пустынным коридорам замка, он всматривался в густые тени, словно пытаясь найти ответ. в голове кружился завораживающий и в то же время ужасающий калейдоскоп из боли, гнева и воспоминаний. а на фоне этого внутреннего хаоса звучал голос. липкий, глубокий, отголосок самой вечности. если бы у боли было собственное звучание, она бы говорила с ним именно так — голосом шепфамалума.

— верни свою силу. она принадлежит тебе, а не ей. забери то, что было создано для тебя, но по ошибке попало в чужие руки. верни. убей.

шепфамалум настойчив, как всегда. звучит убедительно, даже логично. каждое слово отдаётся в висках и стучит набатом. уже не понятно, где его собственные мысли, а где этот всепоглощающий голос. но мальбонте не реагирует, лишь изредка останавливается, чтобы прижать ладонь к ледяной стене и немного отдышаться. а затем путь в никуда продолжается. он мысленно считает шаги в попытке отвлечься, пытается вспомнить что-то хорошее, прислушивается к скрипу пола под тяжёлыми сапогами. а время идёт, растягивается и сужается, сплетается невидимыми нитями и разрывается вновь. он ещё долго скитается по ночному дворцу серафимов, больше похожий на тень, чем на живого бессмертного. да и живого ли? порой ему встречаются сонные демоны из стражи, бредущие по своим делам, но никто из них не рискует привлечь внимание правителя. они лишь бросают встревоженные взгляды ему в спину и стараются исчезнуть, как можно скорее. боятся. наконец, оставшись в одиночестве, полудемон резко останавливается. ноги сами привели его к комнате ребекки, но, стоя напротив двери, он долго не решается войти внутрь. кажется, что её дух и сейчас обитает в этих холодных стенах, плачет по ночам, скитается из угла в угол и стонет от невыносимой боли. она часто навещала ангела, запертого в высокой башне. каждый подобный визит начинался одинаково, со слов: доброго утра, бонт, сегодня я научу тебя кое-чему новому. а он обожал эти моменты и едва не задыхался от мысли, что сегодня он будет не один. вспоминала ли ребекка об этом, когда умирала? он убил её быстро, без боли, не испытывая ни сожаления, ни удовольствия. отчаяние нахлынуло уже потом, когда война закончилась, а он впервые сел на мраморный трон и стал единоличным правителем небес. но тогда, стоя над её умирающим телом, он думал, что всё сделал правильно. ребекка или вики, пойманная в ловушку собственной матерью? выбор оказался чертовски простым.

на распахнутой ладони появился серебряный ключ. поднявшись вверх, он поплыл вперёд, скользнул в замочную скважину, и в то же мгновение в воздухе раздался тихий щелчок. комната ребекки была одной из самых больших и роскошных в замке. не удивительно, серафим любила богатое убранство, белый мрамор и золото. в центре, точно алтарь, возвышалась кровать с массивными колоннами из белого дерева, завешенная золотым шёлковым пологом. стены, обтянутые тканью ванильного цвета, какой бывает только у облаков на рассвете, предавали комнате ещё больше таинственной помпезности. и в окружении этой выдающейся красоты в стенах её спальни чувствовался холод. раз в неделю сюда являлась одна и та же горничная, чтобы смахнуть с мебели и зеркал осевшую пыль. вики же старалась обходить комнату стороной и даже не заглядывала в ведущий к ней коридор. видимо, она предпочитала скорбеть в одиночестве. о смерти ребекки они не говорили. никогда. да и что тут сказать?

пройдя внутрь комнаты, мальбонте осторожно присел на софу, стоявшую неподалеку от мраморного камина. прямо за ним возвышалась кровать, справа виднелся высокий гардероб, на лакированных дверцах которого смутно отражались бледные световые блики, а слева — занавешенные окна. огромное зеркало в простенке между ними повторяло пустынную торжественность комнаты и кровати. посмотрев по сторонам, полудемон задержал взгляд на собственном отражении, и всё в этой призрачной, зеркальной глубине показалось ему темнее и холоднее, чем в действительности. странная громоздкая фигура, смотревшая оттуда, бледное лицо, покрытое кровавыми разводами, руки, белеющие среди сумрака — всё выглядело призрачным и ненастоящим. откинувшись назад, он медленно прикрыл глаза.

— она всё испортит, как испортила её мать. нами пройден такой долгий путь. мы победили. разве ты отдашь эту победу в руки непризнанной? верни свою силу.

— это и её победа, — едва слышно шепнули бледные губы в ответ на внутренний голос, — ты вообще не имеешь к ней никакого отношения.

ответив вслух и сразу после этого вздрогнув, мальбонте резко открыл глаза. образы прошлого растворились, и в лицо ударила привычная тишина настоящего. камин, когда-то пылающий ярким огнём и дающий тепло, смотрел на него безмолвной чернотой, похожий на разинутый рот неизвестного чудовища. настенные часы молчали, создавая ощущение, что время в комнате остановилось. сев на край дивана, он упёрся локтями в колени и прижался лицом к ладоням. на кожу тут же упали несколько капелек горячей крови — от бесконечной головной боли кровь обильно шла носом. но нужно терпеть, другого выхода нет. терпеть и скрывать. если вики узнает, она навряд ли оставит его в покое. она упрямая, почти такая же непреклонная, как и он сам. если узнает, что шепфамалум сводит его с ума, перевернёт весь их хрупкий мир с ног на голову, но не отступит. в конечном итоге, она попросту навредит самой себе: в отличие от мальбонте, вики уокер имела специфическое терпение и совершенно не умела ждать. когда-то ему ужасно нравилась эта черта её характера. нужно терпеть. поэтому время от времени, когда приступы становятся более интенсивными и почти невыносимыми, он уходит сюда, в комнату покойной ребекки и долго думает о будущем и о прошлом. о настоящем — никогда.

знакомые тихие шаги рассекают густую тишину ночи. прислушавшись к чувствам, мальбонте тут же определяет энергию вики и, недовольно вздохнув, смахивает с лица кровь. шепфамалум у него в голове усмехается. должно быть, она проснулась и, обнаружив пустое место в постели, отправилась на поиски. как невовремя. но разве она когда-то могла терпеть, чтобы не нарушить его планы? втянув в лёгкие побольше воздуха, мальбонте встаёт, заводит руки за спину и отходит к окну, спиной к двери. а несколько секунд спустя мягкие шаги раздаются уже совсем близко. сердце пропускает болезненный удар. на губах появляется ухмылка: вики — единственная, к кому он может поворачиваться спиной и не ждать удара. она немного стоит в дверном проёме, а затем подходит ещё ближе. думает, что сказать, и как начать разговор? ему не нужно читать её мысли, чтобы знать, о чём она думает. ладонь опускается на плечо, скользит вверх и касается пальцами его щеки. а он, вздрогнув, резко качает головой, словно уворачиваясь от нежных прикосновений. голос шепфамалума становится громче и начинает новую волну уговоров.

— почему ты не спишь?

голос звучит строго и немного раздражительно. поймав себя на мысли, что она не заслуживает подобных интонаций, мальбонте на секунду прикрывает глаза, вдыхает, а потом поворачивается к ней лицом и смотрит сверху вниз на хрупкую, но в то же время крепкую женскую фигуру. он так и не смог привыкнуть к тому, как миниатюрно она смотрится на фоне его двухметровой, массивной фигуры. подняв руку, он осторожно, будто боясь сломать, убирает прядь волос с её лба.

— мне приснился дурной сон. там были я, ты и...

в голубых, изумительно ясных глазах мелькает знакомый огонёк. вики всегда была догадливой, а после нескольких лет правления на небесах стала и вовсе неподражаемой в своём умении проникать в самую суть проблемы. задумавшись о чём-то на пару мгновений и заглушив настойчивый голос в голове, мальбонте попытался улыбнуться.

— мне всегда казалось, что другие понимают, кто они, зачем появились на свет, кто дал им жизнь, но я… видимо, я родился для того, чтобы страдать и причинять страдания другим. наверно, это не самый хороший повод? мне бы хотелось уметь делать что-то другое. но здесь, в этой жизни… кажется, что я в тупике. но ты другая. не вини себя в её смерти. она погибла от моей руки. это сделал я, а не ты, мне и расплачиваться.

то, о чём они оба предпочитали молчать, наконец, было сказано вслух. тряхнув головой, полудемон крепко зажмурил глаза и, болезненно выдохнув, опустил ладонь на тонкую женскую талию. разве он может последовать уговорам безумного бога и причинить ей вред? резко притянув её к себе, он прижался холодными губами к тёплому лбу и, будто опасаясь собственных чувств, тут же отдалился.